Леонхард Эйлер (1707-1783) — яркий пример того, как гений одного человека может заложить фундамент для научной традиции целой нации. Он не был русским по рождению, но стал одним из отцов-основателей русской науки.
Швейцарский вундеркинд: Родился в Базеле, Швейцария. Его математический гений проявился очень рано. Его наставниками была знаменитая семья математиков Бернулли, которые быстро поняли, что имеют дело с талантом исторического масштаба.
Первый приезд в Россию: В 1727 году, в возрасте всего 20 лет, Эйлер приехал в Санкт-Петербург по приглашению только что созданной Петербургской академии наук. Это была эпоха после Петра I, когда Россия активно привлекала лучшие умы Европы для модернизации страны. Здесь он проработал 14 лет, женился, и здесь родилась почти половина из его 13 детей.
Берлинский период: В 1741 году из-за политической нестабильности в России Эйлер принял приглашение прусского короля Фридриха II и переехал в Берлин, где помог организовать Берлинскую академию наук. Однако он никогда не порывал связей с Россией, продолжал получать жалованье от Петербургской академии и публиковать там свои работы.
Триумфальное возвращение: В 1766 году императрица Екатерина II, которая безмерно уважала Эйлера, сделала ему предложение, от которого он не смог отказаться, пообещав ему и его семье полное обеспечение и идеальные условия для работы. Эйлер вернулся в Петербург, где и провёл последние 17 лет своей жизни.
Гений, победивший слепоту: Вскоре после возвращения Эйлер практически полностью ослеп. Но это событие имело невероятный эффект: его продуктивность не только не упала, а, наоборот, возросла! Диктуя свои формулы и доказательства сыновьям и ученикам, он, по памяти, производил сложнейшие вычисления. Почти половина всех его работ была написана в этот, слепой, петербургский период.
Наследие: Эйлер — самый продуктивный математик в истории. Он оставил после себя более 800 работ, которые заложили основы почти всех областей современной математики и физики. Он умер и похоронен в Санкт-Петербурге.
Связь с Россией: «Человек, ставший русской наукой»
Связь Эйлера с Россией — это не просто эпизод в биографии. Это симбиоз, который обогатил обе стороны.
Не легионер, а строитель: В отличие от многих иностранных специалистов, Эйлер был не просто «приглашённой звездой». Он стал главным архитектором российской математической и физической школы. Он писал учебники, по которым учились первые поколения русских учёных, он руководил Академией и задавал стандарты научной работы на десятилетия вперёд.
Россия как идеальная среда: Россия дала Эйлеру то, чего он не мог получить в полной мере в Европе: практически неограниченные ресурсы, уважение и, главное, свободу от придворных интриг и мелочной опеки. Екатерина II видела в нём не придворного, а научного гения, и создала ему идеальные условия для творчества.
Личная и семейная связь: Эйлер провёл в России в общей сложности более 30 лет. Это была его вторая родина. Его дети выросли в России, поступили на русскую службу, а его потомки стали частью российской элиты. Его решение вернуться в Петербург, будучи уже всемирно известным учёным, и остаться там до конца жизни — лучшее свидетельство этой глубокой связи.
Одна из самых известных его фраз была сказана в ответ на вопрос, почему он предпочёл службу в России службе у прусского короля Фридриха Великого, который любил окружать себя философами, но с учёными был не слишком щедр и почтителен.
«Я служу монарху, который платит».
(Вариация: «Я служу государыне, которая платит жалованье, в отличие от государя, который только читает нотации»)
Это не о деньгах, а об уважении: «Платит» в данном контексте означает «ценит». Эйлер противопоставлял прагматичное и уважительное отношение к науке в России и капризное, покровительственное отношение в Пруссии.
Фридрих Великий хотел видеть в учёных собеседников-острословов, а Екатерина II — творцов, которые двигают страну вперёд.
Свобода для творчества: Эта фраза — декларация независимости учёного. Эйлеру не нужны были философские беседы с монархом; ему нужна была тишина, ресурсы и уверенность в завтрашнем дне, чтобы спокойно заниматься своим делом. Россия ему это предоставила в полной мере.
Признание роли науки: Слова Эйлера подчёркивают, что в России XVIII века (особенно при Екатерине II) сложилось понимание того, что фундаментальная наука — это не роскошь, а государственная необходимость, в которую нужно инвестировать.
Таким образом, эта короткая фраза — высшая похвала России как стране, создавшей для величайшего ума эпохи идеальные условия для реализации его гения.